С этого дня, что ездили они в первый раз вместе в город, Таня совсем перестала Ивана бояться.
Уже когда они ехали обратно, побывав после парикмахерской ещё и в кафе, Таня сидела с ним рядом в Ниве, смотрела, как Иван рулит и вдруг осознала полностью — это же её муж!
Муж это!
Вот этот взрослый и красивый мужчина — её муж, муж Таньки хромоножки, на которую и не взглянул никто из парней ни разу, как на других девушек глядят парни обычно.
В том, что Иван в её бедах виноват, она его почему-то не винила никогда.
Мамушка всегда говорила, что судьба сама нас ведёт, кого к счастью, а кого к ненастью, и Таня так и считала, и давно с собой такой смирилась.
Вот Петя соседский с лошади упал в детстве и так и не вырос. Да и у её Ивана первая жена Валентина утопла, а ведь какая красивая и молодая была!
Зато она, Таня, теперь мужнина жена.
Её Иван сильный и умный и она теперь чувствует, что не только из жалости он её в жёны выбрал.
Чувства у него есть к ней, теплые, и ещё какие-то ей незнакомые, взрослые.
Она их и боится, и хочет…
И уже не станет отталкивать его, ей теперь даже думать сладко о нём, и вспоминать, как он к ней прикоснулся — тоже.
— Ты что так смотришь на меня, в машине что ли тебя укачало с непривычки, а Танюша? — от её взгляда Иван обернулся, и глаза их встретились.
И…
Видно увидел что-то в её глазах Иван, потому что сказал вдруг каким-то взволнованно глухим голосом,
— Погоди, сейчас я остановлю машину, ты выйдешь и свежим воздухом подышишь, ты чего, маленькая моя?
Иван притормозил Ниву и съехал на обочину.
Город кончился, с обеих сторон дороги уже шли поля, трава была скошена и сушилась на неярком осеннем солнце…
Он сразу понял её взгляд, давно этого ждал, и понял.
Взял Таню на руки и понёс по скошенной траве к ближайшей копне сена.
Таня не отталкивала его, а Иван шептал ей на ушко такие слова, которых она никогда ни от кого ещё не слышала, и даже не мечтала услышать.
И от этих слов, от его крепких рук и прикосновений, Таня вдруг ощутила, что она и не ущербная совсем.
Она теперь отвечала ему и уже ничто ей в этом не мешало. Ни мысли, что она уродка, ни то, что она хромая, вообще просто ничего…
А Иван был такой нежный и терпеливый, да она и не думала, что он может быть таким…
И ни капельки он ни старый, почему ей так раньше только так казалось…
Остальной путь к дому они ехали молча.
Иван то и дело смотрел на Таню каким-то особенным взглядом, и накрывал её руку своей большой ладонью.
И этим жестом он словно ей говорил — теперь ты совсем моя стала, я тебя от всех невзгод буду оберегать, не бойся ничего, я всегда рядом…
И Таня ему теперь верила, знала, что всё плохое позади, а ещё она впервые за много лет будто совсем забыла и о своём шраме на щеке, и о том, что она хромая.
Даже когда они приехали домой, Татьяна вышла из машины и пошла почти не хромая, ощущая себя самой красивой и любимой женщиной на всем белом свете…
Теперь Таня не чувствовала себя чужой в его доме.
Она, напевая, по-хозяйски что-то переставила, что-то убрала. Наводила свой порядок и то и дело ловила на себе любящий взгляд мужа.
А блиде к зиме Иван вдруг, ничего ей не объясняя толком, усадил в машину и опять повёз в город.
На окраине они вышли у какого-то многоэтажного дома. Таня удивленно спросила,
— Ваня, мы что, к кому-то в гости приехали?
Но он не ответил, а просто взял её за руку. Они поднялись на пятый этаж, Иван достал ключи и открыв красивую деревянную двери этими ключами, сказал Татьяне,
— Заходи, хозяйка!
— Что это? — Таня вошла и не поняла, зачем они тут.
Квартира была в старом доме, а внутри всё новое, целых три комнаты и кухня, мебель красивая, в кухне плита, а ванна какая большая!
— Это теперь наша квартира, Танюша, птичка ты моя ранняя, — смеясь глазами, сообщил ей Иван.
— Как наша, а дом в деревне тогда зачем?
— И дом наш, вот родишь ты мне доченьку, она тут жить будет и учиться в институте. А мы с тобой по-стариковски в деревне куковать будем. Но сначала я тебя лечить буду, договорился уже, а из деревни часто не наездишься, — объяснил Иван.
Татьяна глазам своим не верила, надо же, это их квартира!
Про деньги она не спрашивала, однажды спросила и пожалела, Иван помрачнел и сказал, что ему долг отдали, и еще много должны. И больше она эту тему не поднимала, верила, что он ни в чём плохом не замешан…
Лечение начали сразу, не мешкая, как перебрались в городскую квартиру.
Сказали, что быстро, за один раз, шрам не убрать, но Таня ради Ивана была готова терпеть что угодно.
Ей очень хотелось для него быть красивой и обещали, что шрам будет почти не заметен.
А вот с хромотой было сложнее, похоже у неё был перелом и он плохо сросся.
С ногой она пролежала месяц в больнице, а потом и дома еле ходила, но обещали, что скоро ей будет гораздо лучше.
Всё это время Иван терпеливо за Таней ухаживал, и она даже как-то однажды грустно рассмеялась,
— Ваня, думал ли ты, что будешь для своей молодой жены сиделкой?
— Главно, чтобы ты была, здорова, остальное неважно, — гордо ответил ей муж…
И Татьяне и правда становилось всё лучше и лучше. Вот уже и шрам не был такой рваный и выпуклый, а стал почти не заметен. И её хромота и боль в бедре почти прошли.
Таня уже думала о другом, ей не казалось больше, что она уродина, но ей очень хотелось ребёнка.
Иван- взрослый мужчина, у него уже много чего в жизни было и ему наверное не до детей, а в Тане теперь проснулась долго спящая женщина, и она желала стать матерью!
Она не верила тому, что врачи сказали.
Будут у них дети, обязательно будут! Ведь им пока и так хорошо, а Ваня о детях даже и не заговаривал больше, просто надо подождать…
Но время шло, прошло уже почти пять лет, как они поженились, а детей у Тани и Ивана так и не было.
Однажды Иван что-то мастерил на полу, а Таня напевая суетилась по хозяйству.
А муж вдруг обнял её за колени, не даёт пройти и снизу вверх смотрит на неё просяще,
— Танечка помнишь, ты мне дочку обещала. Я тут подумал, что видно сильно я виноват перед всеми, прости меня, что я такой.
Татьяна и сама видала, что Ваня её изменился. Не бахвалится, как раньше, даже Шурке той, неродной, посылки шлёт и деньги переводит, от души это делает.
Вспомнив Шурку, Таня вдруг и её подарок при расставании вспомнила.
Достала старую куколку из дальнего угла и в их постель под подушку положила. Сама не понимала, зачем так она сделала, но чувствовала, что от Шуркиного подарка любовь её передаётся.
Может и правда куколка помогла, а может время пришло, но у Ивана и Татьяны через год родилась долгожданная доченька Рита, Ритуля, цветочек Маргаритка ненаглядная…
На кухне шум почти стих, значит её молодёжь наотдыхалась.
Что поделать, живут они тесно и небогато. Дочки в ту самую трёшку мужей привели, внуков ей родили.
А Ванечки её нет уже давно, то ли и правда сгорел тогда при пожаре, когда их дом в деревне подожгли.
А может всё же выжил и скрывался где-то?
Татьяне раньше всегда казалось, что жив ее Ванечка и она долго его ждала. Но теперь уже похоже и ждать нечего, слишком много времени с тех пор прошло…
3.
Их первая дочка Маргарита всегда была для Татьяна Петровны опорой. Особенно когда их с Катюшей отец сгорел вместе в их деревенском доме.
Маргоше тогда всего-то и было тринадцать лет, а Катюшке девять.
Слёзы у Ритули текли ручьём, когда они стояли у ещё чуть дымящейся, почерневшей и обгорелой печки с длинной трубой, уходящей в безмятежно синее небо…
Рита была просто копия отца, такая же чернявая и такая же духом сильная, своего всегда добьётся, чего бы ей этого не стоило.
Вот и сейчас она взяла себя в руки, лишь кулачки сжала, слезы рукавом смахнула, и прямо как отец сказала,
— Мама, не бойся, не плачь, мы не пропадём! Я ведь уже взрослая, я работать пойду.
Катюша стояла растерянная, она мамкина дочка, на Татьяну похожа. Держалась за руку Татьяны, в её глазах стоял ужас и она тихо подвывала,
— Па-пааа, ты где, пап-кааа? Ты куда делся то-о-о-о?
— Не ной, заткнись! — оборвала Катю Рита,
— Папка наш не сгорел, поняла? Он ещё вернётся и нас заберёт, а нам надо маме помогать!
Рита взяла маму за другую руку и повела от пожарища на соседний двор к бабе Нине и деду Толе.
В родительский дом Татьяна не часто наведывалась.
Мать в своё время ей напрямки сказала, что теперь, раз она за богатого вышла, то и им должна помогать. Что дом у Татьяны теперь большой, квартира есть городская, так что своё хозяйство они с отцом поделят лишь между младшими — Митей и Наташей.
Ведь раз уж так удачно Татьяну родители пристроили, грех ей ещё и на родительский дом претендовать.
Татьяна и не хотела от них ничего, но такая откровенность её ранила. Потому и не частила, не спешила к маме с отцом, ей ведь там теперь места вроде как и нету…
Но про то, что пожар в доме случился, ей мать позвонила.
Говорила сбивчиво, что в окно показалось ей, что Иван не один был, а мужик к нему к самой ночи какой-то заявился. А может и не было никого, может и просто показалось, что пёс залаял на кого-то и тень у дома промелькнула, а ей всё и привидилось …
В тот день Тане с самого утра тревожно было, она ждала от него весточки, Иван с утра ещё поехал в их дом деревенский, чтобы протопить и прибраться там после зимы.
Татьяна то его опять на сносях, третьим ходит, а он в ней души не чает, бережёт её. Даже как-то раскис немного он от семейного благополучия, подвалившего к нему нежданно негаданно. От доченькиных поцелуев, их смеха и любви к папке…
На всё был готов он для Тани и дочек, а теперь и нет Вани, нет больше её мужа любимого и отца для дочек …
Ребёнка тогда Татьяна потеряла и горевала ещё больше, это же мальчик был, их с Иваном сын.
А остались теперь они совсем одни.
Три бабы, сама Татьяна, да дочки её Ритуля с Катюшей…
Мать с отцом их на время в своём доме приняли, но вскоре по отдельным фразам Таня поняла — мать ждёт не дождётся, когда они в город обратно уедут, тесно тут всем, да и кормить Таню с дочками они не собираются, им самим нелегко живётся.
А то, что Таня сына потеряла, так мать посчитала, что может это и хорошо, раз с Иваном такое случилось.
Ну куда ей теперь трое, двоих бы вытянуть, во благо ребёнка Господь у Тани забрал, к папане он и ушёл, так всем лучше будет…
Поэтому, немного оправившись, Татьяна с дочками в город вернулись, в их с Иваном квартиру…
Рита за эти месяцы сильно повзрослела.
Тут же подработку себе нашла, договорилась в детском садике полы мыть.
Оформили туда Татьяну, а работала больше Рита, они договорились, что по очереди будут.
У Татьяны опять нога от всех невзгод стала неметь и приволакиваться.
На работу её и раньше не брали нигде, да и Ваня был против. Слабенькая она, пусть сидит дома с дочками, дома тоже дел много. А семью содержать Иван и сам сможет.
Да только нет у неё теперь мужа и у девочек папки нету. Так что придётся ей тоже зарабатывать.
Так Татьяна дома стала фартуки шить и вязать шапки и шарфы. А потом вместе с Ритой и Катей на рынке торговала своим рукоделием.
Да и у её Ивана всегда была дома какая-то небольшая сумма на всякий случай, но их надолго бы не хватило, надо самим теперь о себе и дочках заботится…
Но время расставило всё по местам, Таня и сама оказалась сильнее, чем она думала.
Жили они конечно скромно, но на еду и на одежду хватало и всё потихоньку как-то стало налаживаться…
Рита после девятого пошла в училище на заочное и работать устроилась по профессии.
И всё постепенно опять вернулось в свою колею…
Рита первая же и замуж вышла.
Они с Катей всё же ездили иногда в деревню к бабушке Нине и дедушке Пете, к маминым родителям.
Там и сдружились сестры с братьями Колей и Виктором, что у самого леса в старом доме жили.
Колька у них старший был и Витьке и за отца и за мать стал, когда отец их под товарняк попал, а мамка от удара вслед за ним ушла.
Парни были хозяйственные, и кур, и кролей держали. Шкурки сдавали, а мясо и яйца, да овощи и ягоды-яблоки всегда у них свои были.
Николай шуструю Маргариту сразу заприметил, да и Рите Коля своей хозяйственностью очень понравился. А вслед за сестрой и Катя ответила на ухаживания младшего брата Николая — Виктора.
Скромные свадьбы сыграли одну за другой.
И после недолгих раздумий братья распродали живность и приняли решение в город к своим молодым жёнам перебраться. В деревне трудно заработать, а у них теперь жизнь семейная начинается…
Татьяна Петровна возражать не стала, квартира у них большая, три комнаты, спасибо, что Ваня будто знал и заранее о них позаботился. Спешил их обустроить и большую квартиру купил.
И Нива его старая оказалась на ходу, тогда при пожаре она хоть и стояла недалеко от дома. Но от огня пожара не пострадала, а теперь вот и дождалась мужской руки.
Татьяна сразу ощутила, что в доме теперь есть мужчины.
И хоть и не такой они судьбы своим дочкам с Ваней желали, мечтали, что учиться они будут в институтах и вообще всё в их жизни лучше, чем у них самих, будет.
Но зятьёв приняла Татьяна с открытой душой.
Они тоже натерпелись, одни без родни выживали, знать судьба такая, главное, чтобы жили душа в душу. Тогда и может кривая и вывезет, ведь они и впрямь стараются.
Николай и Витя и правда сразу взялись, задумка у них видно давно эта была. Они и деньги откладывали понемногу, да ещё и с продажи живности добавилось, да и тёща им на свадьбы подарила.
Задумали братья перевозкой заняться и прикупили для начала подержанную старенькую Газель. А если дело пойдёт, можно и расшириться, планы у них большие были.
Поначалу и правда дела хорошо шли.
Заказов было много, Коля и Витя посменно на Газельке работали. Потом у Николая и Риты дочка Варя родилась. За старшими и младшие медлить не стали, вторую внучку Татьяне подарили — Машеньку.
Когда у Маргариты и Коли сын Егор родился, радовалась, вот и ещё один мужичок в их семье появился.
Зятья стали уже поговаривать о новом жилье, мол тесновато тут ввосьмером, хоть и квартира не маленькая.
Но тут как назло у зятьев с перевозками дела пошли всё хуже и хуже. Видно конкурентов стало много.
А потом и Газелька посыпалась, то одно чинят, то другое. Деньги на ремонт идут, а на Ниве только мелкие грузы можно возить…
Татьяна Петровна видела, что у них дела идут неважно.
У себя в комнате внуков спать стала укладывать, Коля с Витей спорить стали часто, да ещё и за бутылкой. Правда потом они мирятся, да как бы в привычку это не вошло. Да и дети боятся, когда папки их ссоры затевают.
Варя старшая, понимает уже всё, больше других расстраивается, что папка её выпивши.
Даже как-то сказала бабушке,
— Вырасту, уеду от них, и тебя с собой заберу!
Рита с Катей обычно мужей своих утихомирить пытаются, да с грехом пополам по своим комнатам разводят.
«Эх, разве так бы всё было, если бы Ваня был жив?» — всё чаще думала Татьяна Петровна…
А тут как-то вдруг Варя раньше времени из школы прибежала, вся взбудоражена,
— Бабушка, ко мне у школы тётя какая-то подошла и письмо передала. Сказала, что для моей бабушки!
И Варя протянула ей запечатанный конверт.
— Что ещё за тётя? Зачем ты вообще это взяла, от кого это письмо? Варя, я ведь тебя просила никогда с чужими людьми не разговаривать и не брать ничего, — разволновалась Татьяна Петровна, у неё даже руки задрожали от неясного предчувствия.
— Бабушка, прости, но та тётя сказала, что её очень просил один их старый больной из хосписе, она там медсестрой работает. Он сам не может, вот и просил передать, там что-то про нашего дедушку Ваню. Я и взяла, ты прости меня, бабушка, я подумала что это важно, — расстроилась Варя.
— Ладно, давай посмотрим, что там написано, я не сержусь, только странно, почему тебе, а не мне он передал? — Татьяна Петровна вскрыла конверт и стала читать.
Конечно её волнения были неоправданы, это был не Иван.
Да и на что она надеялась, ведь Ивану Васильевичу сейчас было бы уже под девяносто, мало кто до таких лет доживает.
Надежда Татьяны, что Иван выжил и просто вынужден был по каким-то причинам исчезнуть, рассеялась, как дым.
Хотя речь и шла о её муже, но писал это письмо какой-то Дмитрий Сергеевич.
Он находился в хосписе в тяжёлом состоянии, и у него были какие-то сведения об Иване. Которые он ему когда-то пообещал передать его жене, да вот только сейчас собрался…
Лист бумаги дрожал в руке Татьяны Петровны и Варя её обняла,
— Бабушка, ты не волнуйся, ну хочешь я вместе с тобой пойду в этот хоспис? Так ведь лучше будет, правда? Тем более, что письмо это почему-то мне передали.
На том Татьяна Петровна и Варя порешили, что никому не скажут, а вместе сходят к этому старому знакомому деда Ивана, и узнают, что такое он хочет им сообщить?
И почему он так долго молчал?
4.
Адрес хосписа и номер телефона Марии, девушки, что письмо Варе передала, были указаны на конверте.
На звонок Мария сразу ответила, оказалось, что она волонтёр. Сначала просто за своей бабушкой приходила в хосписе ухаживать, а потом стала и к другим одиноким людям в хоспис ходить.
Они договорились, что у входа встретятся и Мария их отведет к этому Дмитрию Сергеевичу, что письмо передал.
— Ему что-то можно будет принести? Может фрукты или что-то другое, подскажите нам, — попросила Татьяна Петровна.
Она уже прониклась и всем сердцем жалела человека, который так одинок, и явно неизлечимо болен, раз он оказался в таком месте.
— Вы не думаете, больные всем у нас обеспечены. Им снимают боль, я и мои друзья читают им книги и беседуют, а едят они мало, не хотят уже, хотя питание у нас хорошее, — Мария говорила спокойно, от неё исходило светлое умиротворение и при этом в глазах светилась какая-то тихая радость от того, что она хоть чем-то может помочь этим одиноким людям.
Но, подумав ещё, Мария предложила,
— Вы знаете, может что-то из дома можно принести, если не жалко. Что-то домашнее, плед или чашку, на ваше усмотрение. Одинокие люди больше всего ценят душевное отношение.
Дома Татьяна открыла шкаф, в котором так и висели вещи Ивана.
Сняла с вешалки его любимую кофту, которую когда-то очень давно вязала сама.
Каждый раз, открывая этот шкаф, она почти плачет. Вспоминает, как Иван сначала смеялся, что Татьяна ему кофту на пуговках связала, а потом как надел её в холода, так и снимать не захотел. Говорил, что греет она не только спину и поясницу, но и душу его греет.
А теперь висит эта кофта много лет в шкафу, и не греет никого, только как видит её Татьяна — слёзы от неё каждый раз выступают…
Таня сложила в сумку кофту мужа, добавила новые вязаные носки — говорят больные и старые люди всегда мёрзнут. Надо отдать эти вещи тому, кому они нужнее.
Хоспис оказался на другом краю города.
У входа их встретила Мария и проводила по длинному коридору.
В палату Татьяна Петровна с Варей зашли вслед за Марией.
— Дмитрий Сергеевич, к вам пришли! Помните вы меня просили письмо передать? Я всё передала и они на вашу просьбу откликнулись и пришли. Дмитрий Сергеевич, вы меня слышите?
Старик сидел в кресле у окна, спиной к вошедшим.
Он явно всё слышал, Татьяна видела, как вздрогнули его плечи, когда Мария сказала, что они пришли.
Казалось, что старик медлит и просто не хочет почему-то сразу к ним поворачиваться.
Наконец он ответил, немного повернув голову к вошедшим,
— Спасибо, Мария, я всё понял…
— Ну и хорошо, вы поговорите, а я пока пойду, — Мария легко развернулась, вышла, и неслышно притворила дверь.
А у Татьяны Петровны от звука его голоса защемило сердце.
Голос старческий, усталый от болезни и жизни, но почему она слышит знакомые интонации? Или все старые люди просто похожи?
Но тут старик, назвавшийся Дмитрием Сергеевичем, обернулся к ней, и Татьяна не сдержалась,
— Иван? Ваня, это ведь ты, я тебя сразу узнала, не обманывай, что это не ты! Я чувствовала, знала, что ты жив!
Варя во все глаза смотрела, как её любимая бабушка обнимает этого больного, незнакомого старого большого дяденьку.
Вот значит какой он, её дед Иван, про которого ей и мама, и бабушка столько рассказывали!
Получается он не погиб при пожаре?
А тогда почему они об этом не знали ничего столько лет?
Старик словно услышал мысли Вари, да и возглас Татьяны болью отозвался в его сердце,
— Танюша, прости меня, я не мог никак раньше… Эти люди, что у моего отца всё отняли и порешили его, все же прознали, что отец успел часть мне передать. Я по молодости тогда шиковал, Ниву купил, потом нашу квартиру, но там ведь и ещё много осталось. Думал меня искать никто не будет, наивная это глупость была!
— Какие люди, Ваня, я ничего не поняла, ты не говорил мне про отца, — Татьяна присела на койку, ноги ей совсем от волнения отказывали.
— Это уже не важно, теперь не осталось никого. Тогда, когда наш дом потом сгорел, ко мне к вечеру пробрался один нехороший лживый человек. Он врал и притворился другом отца, а я ему поверил и пообещал, что дам часть того, что у меня от отца осталось, ведь он наврал, что оказался в тяжёлом положении. А он ударил сзади чем-то тяжёлым по голове, всё забрал и дом поджёг! Смеялся, что теперь всё к недругам отца пойдёт, а мне капец. Но он ошибся, это я ушёл и всё забрал, а он остался, а все решили, что это я сгорел там по неосторожности… Документы я потом другие сделал. И ждал, когда наконец-то не станет нет, кто может вам зло принести. Вот и дождался, но стал я уже слишком старый, зато моих врагов уже нет в живых. Никто к вам теперь не придёт меня искать, не обидит, вот только жизнь прошла без тебя!
И он опять к окну повернулся, чтобы никто не видел его слёзы…
— Дед, не плачь, мы же с тобой теперь, — Варя взяла его за руку, а он усмехнулся,
— Красивая ты, Варя, глаза, как у бабушки, а чернявая в мать свою Риту, да и в меня поди. А я и не плачу, это я так радуюсь, что с вами удалось повидаться!
— Почему повидаться? Мы же тебя домой заберём, да бабушка? — разволновалась Варя.
— Это вряд ли, деревья умирают стоя, — грустно улыбнулся Иван Васильевич…
— Погоди, Ваня, зачем ты так, не спеши решать то, что не в твоей власти, — попросила Татьяна и вышла.
Мария стояла в коридоре, словно знала, что будут вопросы.
— Мария, я могу забрать его домой? — спросила Татьяна Петровна.
— Вы хотите забрать Дмитрия Сергеевича к себе? — удивилась девушка.
— Да, это … он старый друг моего мужа, который давно умер, муж ему многим был обязан, — Татьяна Петровна поняла, что ни к чему теперь объяснять, кто этот старик. Главное, что она это знает и узнают дети и внуки. А остальным не нужно знать, кто этот старый, седой человек…
— Думаю можно, ему пока стало легче, но это ненадолго. Хотя мы каждому говорим, что всяк сюда входящий не должен оставлять надежду на то, что будет жить. В общем, надо с главврачом поговорить, тогда и решим…
Иван Васильевич и не мечтал уже, что когда нибудь вернётся в свой дом.
Они приехали в их старую квартиру, в которой были когда-то так счастливы.
Рита и Катя встретили их на пороге. Минута молчания и недоверия, обе ещё немного сомневались, что это и правда их отец.
Но сомнения рассеялись, отец хоть и стал совсем старый, но Рита его узнала, а за ней и Катя, и обе кинулись к Ивану Васильевичу…
И верно говорят, что дома и стены помогают.
Хоть и многое изменилось, и квартира тесной кажется, так теперь много их тут живёт.
Но как вошёл Иван Васильевич в комнату Татьяны Петровны, где все вещи были ещё с тех времен. Так и замер, словно в своё счастливое прошлое попал. А она его тёплую кофту ему на плечи накинула, и рассмеялась…
Не обещанный месяц, а больше года прожил Иван Васильевич со своей любимой Татьяной.
Наигрался и наговорился с внуками Варей, Егором и Машенькой, подарков им накупил, чтобы деда помнили.
В квартире хоть и ещё теснее стало, но радостнее.
Для всех нашёл нужные слова Иван Васильевич, ведь он столько лет мечтал о встрече с женой и дочками.
И с зятьями поговорил, чтобы не унывали, они же мужики, опора для своих жён и детей.
А когда первая радость от такой нежданной встречи поутихла, позвал к себе зятьёв Николая и Виктора, и дочерей Риту и Катю.
Ошарашил их, велел дочкам квартиры подыскать, чтобы они рядом все жили. И сумму назвал, в какую уложиться надо будет.
А зятьям велел старые машины Газель и Ниву продать и купить новые. И для работы, и для того, чтобы семью возить.
— Если что — это наследство ваше от отца моего, вашего деда. А большего вам и знать незачем, — подвел черту Иван Васильевич…
Прожил он этот год со своей Татьяной так, будто всё же смог хоть немного наверстать упущенное.
Тепере Ивану Васильевичу уже ничего не было страшно, он был уже не тот больной одинокий безымянный старик, тихо умирающий в хосписе.
Но всё таки пришло время, и Ивану Васильевичу стало хуже, как и предупреждала Мария.
Пора было и в хоспис возвращаться, он не хотел, чтобы близкие видели, как он будет тяжело уходить…
С женой он прощался особенно долго,
— Ты не плачь и не бойся, я был всегда с тобой, и буду всегда, — непривычно трогательно улыбался Иван и смотрел на Татьяну так, словно никак не мог насмотреться,
— Ты прости меня, что я так долго жил не с вами, я очень виноват перед тобой и девочками, Таня! Простите меня! Я ведь всё про вас всегда знал и даже два раза не сдержался и устроил так, что вы помощь получили. Только конечно не знали, что она от меня, — Иван улыбнулся лишь глазами, в которых последнее время светилась тихая радость от их встречи.
— Так это всё таки был ты? — Таня порывисто обняла Ивана, с болью ощутив какой он худой и слабый,
— А я так и подумала, решила, что больше некому, вот и подумала, что ты ОТТУДА нам как-то помог, почувствовала, что это ты, Ванечка! Катюша тогда сильно заболела и ей тогда квоту на лечение долго не давали, и вдруг сказали, что какой-то фонд лечение оплатил, что нам крупно повезло. А я сразу подумала, что это ты!
А ещё тогда, когда у меня сумку украли, а потом пришёл какой-то мальчик и вернул. И в кошельке оказалось гораздо больше, чем я потеряла, а мы тогда совсем бедствовали. Это ведь тоже ты, да Ваня?
Иван довольно рассмеялся,
— Да это были мелочи, я просто не мог тогда себе большего позволить.
— Зато теперь ты купил нам всё, что нужно, хотя, лучше бы ты всегда был рядом, мне больше ничего не надо!
Они обнялись и пошли рядом.
И Татьяна думала, что теперь она точно знает, что Ваня не оставит её одну никогда.
Ваня ведь ей пообещал, что когда придёт её время, он будет ждать её ТАМ, заберёт её к себе, и они опять будут вместе, уже навсегда…
А он всегда выполняет свои обещания.
Автор Ольга Данкова
Входящий звонок 