Соседский мальчишка.

Санек вылетел на свое крыльцо и ему хватило мгновения, чтобы понять – Светы среди людей, поющих про ветер, который не клонит ветку, тоже не было…
Почему ему не пришло в голову, что нужно позвать на помощь, Санек потом ответить так и не смог. Он просто ссыпался по ступенькам, и рванул на задний двор, даже не услышав, что возмущенно закричала ему вслед Клавдия:
— Я кому сказала дома сидеть?!
Детворе, которая с криками носилась по поляне, до Светочки не было никакого дела. Они даже не заметили ее отсутствия. Как не заметили и того, что Санек, подскочив к краю колодца и разглядев где-то далеко внизу что-то светлое, крикнул:
— Прижмись к стенке!
Боясь задеть девочку, Санек лег на край колодца, свесил ноги вниз, и прочесав по трухлявым сверху бревнам пузом, ухнул в темноту.
В колодец Кузнечик сиганул, понимая, что у Светочки счет идет на минуты.
Плавать она не умела…
Это Санек знал точно, потому как не раз барахтался на мелководье на местном пляже, рядом с сердито шипевшей на него Клавдией, которая пыталась научить внучку плавать.
Плавать Светочка так и не научилась, а Санька побаивалась с подачи бабушки. Что, впрочем, не помешало ей, нахлебавшейся пахнущей тиной и чем-то скверным, воды, вцепиться изо всех сил в тощие плечи Кузнечика.
— Все! Не бойся! Я с тобой! – обхватил Светочку за шею, как учила мама, Кузнечик. – Держись! А я кричать буду!
Руки его скользили по покрытым слизью бревнам старого сруба, Светочка тянула ко дну, но Санек все-таки сумел набрать воздуха в тощую грудь и крикнуть так громко, как только смог:
— Помогите!
Он не знал и не мог знать, что детвора с поляны убежала почти сразу после того, как темная вода колодца приняла его.
Он не знал, хватит ли ему сил, чтобы продержаться до того времени, как придут на помощь взрослые.
Он не знал, услышит ли его хоть кто-нибудь…
Он знал лишь одной – маленькая смешная девчонка в розовом платьице должна жить! Ведь красоты в этом мире, так же, как и минуток, не так уж и много.
Зов его услышали не сразу.
Клавдия, вынося большое блюдо с запеченным гусем, поискала глазами внучку, желая похвастаться, и обмерла:
— Светочка где?!
Подвыпившие гости не разобрали поначалу, чего хочет от них разъяренная хозяйка, которая грохнула блюдо на стол и закричала так страшно, что переполошились не только сидевшие за столом, но и те, кто проходил по улице.
А Кузнечик еще успел крикнуть разок-другой, слабея все больше, то слово, которое точно должны были услышать:
— Мама…
И Катя, которая спешила домой с работы, почему-то ускорила шаг, забыв о том, что ей нужно купить хлеба. Она проскочила мимо магазина, не поздоровавшись с соседками, которые чесали языки на крылечке, и припустила к дому, почему-то не сомневаясь, что именно в этот момент нужно не жалеть новых босоножек и бежать, что есть силы…
Во двор она влетела в тот самый момент, когда Клавдия схватилась за сердце и осела на ступеньки Катиного крылечка. Толком не разобрав, что же случилось, Катя кинулась на задний двор, где гулял обычно Кузнечик, и успела услышать голос сына, который звал ее.
— Я здесь, сынок!
Гадать, откуда доносится голос, Кате не пришлось. Ее давно пугал старый колодец, и она не раз ходила в администрацию, прося засыпать его, или хотя бы накрыть чем-то более безопасным, чем старые доски. Ее не услышали. Поставленный ею хлипкий заборчик, конечно, не мог уберечь любопытных детишек от беды, но никому, кроме Кати, не было до этого колодца никакого дела…
Раздумывать было некогда. Катя кинулась обратно в дом, схватила веревку, на которой обычно сушила белье, и, вылетев на крыльцо, заорала:
— За мной! Держите!
К счастью, один из зятьев Клавдии был достаточно трезв, чтобы понять, чего хочет от него Катя. В два счета скрутив прочный узел, он обернул миниатюрную Катю веревкой:
— Давай! Я держу!
Светочку Катя выловила сразу. Девочка, ухватив ее за шею, тут же обмякла, прильнув к Катерине и обхватив ее руками и ногами. А Катю затрясло от ужаса.
Кузнечика она нашарить в темноте, как ни старалась, не могла…
И тогда она взмолилась так же, как когда-то в роддоме, когда кричала в небо от страха, рожая своего мальчика, который никак не хотел появляться на свет:
— Господи! Не забирай!
Потеряв дыхание, она шарила рукой в холодной воде. Ей казалось, что мгновения бьют ее наотмашь, хлеща страхом и безнадежностью, и не давая дышать, но остановиться она попросту не могла.
— Пожалуйста…
Что-то скользкое и тонкое скользнуло ей в руку. Катя рванула на себя дар темной воды и выудила сына, боясь даже думать о том, дышит ли Саша. Она закричала так громко, как только могла:
— Тяни!
И уже поднимаясь над водой, с облегчением услышала тихое, хриплое:
— Мам…
В поселок Кузнечик, проведя почти две недели в городской больнице, вернулся героем.
Светочку выписали чуть раньше. Она нахлебалась воды, испугалась, но почти не пострадала, не считая пары здоровенных царапин и порванного платья.
Саньку досталось куда больше. Сломанное запястье болело, дышать какое-то время было трудно, но мама была рядом, а страх за Светочку, которая приходила его навестить вместе с родителями, прошел. И Саша просто радовался тому, что скоро вернется домой. К своим книжкам и любимому коту.
— Мальчик ты мой дорогой! Господи! Да, если бы не ты… — рыдала Клавдия, обнимая зардевшегося Кузнечика. – Да я… Тебе… Все, что хочешь!
— Зачем? – Кузнечик пожал тощим плечиком в ответ. – Я просто сделал то, что было нужно. Разве я не мужчина?
Клавдия, не найдясь с ответом, просто обняла снова мальчишку, еще не зная, что этот тощий, нескладный мальчуган, который так и останется Кузнечиком, сохранив свое детское прозвище, как позывной, спустя несколько лет уведет «буханку» битком набитую раненными из-под огня. А потом, не разбирая, кто чей, сделает все, чтобы облегчить боль тем, кто будет, так же, как и он когда-то, звать маму…
И на вопрос, почему он это делает, ведь с ним могли поступить совсем по-другому, попади он в плен, Кузнечик ответит коротко:
— Я — врач. Так нужно. Жить нужно. Так правильно!
(Автор: Людмила Лаврова)